ЗВЕЗДА. - 2000. - N. 3. - С. 112-124

ПОХОРОНЕННАЯ РЕВОЛЮЦИЕЙ. ФЕНОМЕН IV ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ (1912-1917)

АРХИПОВ И.

 

Есть нечто парадоксальное в том, что Государственная дума, сыгравшая выдающуюся роль в событиях Февраля 1917 г., затем поспешно и неуклюже покинула политическую арену. Почему Дума в тяжелых условиях "Свободной России", сотрясаемой войной и анархией, практически прекратила свое существование? Что заставило Временное правительство - казалось бы, демократичное и либеральное - откровенно порвать со "священными" принципами парламентаризма и "ответственности" власти перед народным представительством? Как получилось, что новая правящая элита, добровольно лишив себя легитимной политико-правовой опоры в лице Думы, оказалась беззащитна перед триумфально шествующим большевизмом (финальным актом этого жертвоприношения явился изданный 6 октября 1917 г. A. Ф. Керенским декрет о роспуске парламента)? Феномен IV Государственной думы (1912-1917) особенно интересен для понимания менталитета формировавшейся тогда в России политической элиты...


КОЛЛЕКТИВНЫЙ ОППОЗИЦИОНЕР

Государственная дума - по сути единственный легальный институт публичной политики в самодержавной России - изначально была далека от традиционных для демократических государств парламентских идеалов. Расплатой за непоследовательность и запоздалость политической модернизации, направлявшейся "сверху", стало то, что "дарованная" Манифестом 17 октября 1905 г. Дума сразу обрекалась на роль несговорчивого, порой агрессивного оппозиционера. Вместо столь желанного клапана для выпускания пара появился опасный инструмент радикализации общества.
Верховная власть отныне ограничена Конституцией (или ее подобием) - из этой принципиальной установки предпочитали исходить "низы" образованного общества. Слой политической элиты (представители интеллигенции, лица "свободных профессий", деятели общественных, земских, профессиональных организаций, предприниматели и т. д.) все более осознавал себя готовым к участию в государственном управлении. Назрел протест против сохранения монополии на власть за правящей бюрократической, "номенклатурной" верхушкой - замкнутой по составу, изолированной, не позволяющей проникать в свою среду "чужакам" из числа независимых и честолюбивых общественных деятелей. Позже лидер кадетов П. Н. Милюков именно в нежелании царизма решиться на кардинальные политические преобразования усматривал истоки углублявшегося раскола на "Россию официальную и всю остальную Россию". Это способствовало возникновению "психологии переворота, изолировав двор и власть от всех слоев населения и от всех народностей" (куpсив здесь и далее мой. - И. А.)[1]. А известный либерал-"веховец" П. Б. Струве, еще до вступления России в 1914 г. в войну выдвигавший идею организации "здоровой либеральной власти", обвинял царизм в создании "в душе, помыслах и навыках русских образованных людей психологии и традиции государственного отщепенства"[2].


С полным текстом статьи можно ознакомиться в читальном зале или в электронном каталоге Информационно-библиотечного управления СЗИУ РАНХиГС